Время, бесстрашный художник.
Словно на белых страницах,
что-то все пишет и пишет
на человеческих лицах.
Грифелем водит по коже.
Перышком тоненьким — тоже.
Острой иглою гравера.
Точной рукою гримера...
Таинство света и тени.
Стрелы, круги и квадраты.
Ранние наши потери.
Поздние наши утраты.
Отсветы. Отблески. Блики.
Пятна белил и гуаши.
Наши безгрешные лики.
Лица греховные наши...
Вот человек разрисован
так, что ему уже больно.
Он уже просит: — Довольно,
видишь, я весь разрисован!
Но его просьбы не слышит
правды взыскующий мастер.
Вот он отбросил фломастер,
тоненькой кисточкой пишет.
Так нас от первого крика
и до последнего вздоха
пишет по-своему время
(эра, столетье, эпоха).
Пишет в условной манере
и как писали когда-то.
Как на квадратной фанере
пишется скорбная дата.
(Юрий Левитанский)
Словно на белых страницах,
что-то все пишет и пишет
на человеческих лицах.
Грифелем водит по коже.
Перышком тоненьким — тоже.
Острой иглою гравера.
Точной рукою гримера...
Таинство света и тени.
Стрелы, круги и квадраты.
Ранние наши потери.
Поздние наши утраты.
Отсветы. Отблески. Блики.
Пятна белил и гуаши.
Наши безгрешные лики.
Лица греховные наши...
Вот человек разрисован
так, что ему уже больно.
Он уже просит: — Довольно,
видишь, я весь разрисован!
Но его просьбы не слышит
правды взыскующий мастер.
Вот он отбросил фломастер,
тоненькой кисточкой пишет.
Так нас от первого крика
и до последнего вздоха
пишет по-своему время
(эра, столетье, эпоха).
Пишет в условной манере
и как писали когда-то.
Как на квадратной фанере
пишется скорбная дата.
(Юрий Левитанский)
Комментариев нет:
Отправить комментарий